Анатолий Лысенко - НЕЗАВИСИМОГО ТЕЛЕВИДЕНИЯ НЕ БЫВАЕТ
Анатолий Григорьевич Лысенко – С 2013 года генеральный директор Общественного телевидения. Президент Международной академии телевидения и радио, член правления Российской академии телевидения, советник Главного секретариата ВГТРК. Родился в 1937 г. в Виннице. Окончил Московский институт инженеров железнодорожного транспорта по специальности «инженер-экономист». В 1968 г. поступил на работу в штат Центрального телевидения. Был руководителем программы «Взгляд» и одним из создателей программ «А ну-ка, парни!», «Аукцион», «А ну-ка, девушки!», «Мир и молодежь». В 1990–1996 гг. – генеральный директор ВГТРК, в 1996–2001 гг. – председатель Комитета по телекоммуникациям и средствам массовой информации Москвы. Автор ряда документальных фильмов и сценариев. Лауреат Государственной премии СССР, премии Союза журналистов и премии «ТЭФИ», заслуженный деятель искусств РФ. Награжден орденами Дружбы, «За заслуги перед Отечеством» IV степени. Жена – инженер, дочь – врач.
ПОСЛЕ ЖЕСТКОГО КОРСЕТА
Анатолий Лысенко никогда не гнался за остромодной однодневкой, его программы вклинивались в зрительское сознание, а потому сохранялись в памяти целых поколений. 20 лет назад телепередача «Взгляд» приоткрыла людям завесу в реальный мир, а для него была лишь «борьбой и ежедневными неприятностями». Те три года во «Взгляде» дали Лысенко шанс понять новое время через мнение молодых ребят. Он был, скорее, конформистом, а они, скорее, нигилистами. «Мы оказались в нужное время в нужном месте», – сейчас говорит Анатолий Григорьевич. Чтобы чего-то достигнуть, «нельзя жить, повернув голову назад». Сегодня на проблемы телевидения Анатолий Григорьевич смотрит с позиции мэтра. Трагедия русской интеллигенции, по его мнению, в том, что она никогда толком не знала, чего хочет. Когда же все поняли, что свобода требует жесткой работы, оказалось, что мы к этому и не приучены.
На вопрос, в какой мере наше телевидение ответственно относится к своей воспитательной миссии, Анатолий Лысенко ответил:
– К сожалению, многие телевизионные руководители говорят, что «к нашей функции воспитание не относится, мы занимаемся информацией и развлечением». Я уверен, что телевидение должно нести воспитательную функцию, особенно в условиях нашей страны. Сложность в определении – на что мы будем опираться, на какие идеологические постулаты. Прежде всего, конечно, нужно разобраться, что мы пропагандируем, какое общество строим, куда зовем людей. Затем надо учесть, что в нашем обществе, к сожалению, сложилась устойчивая ненависть к воспитательному курсу, мы на него реагируем, как дети, делая все наоборот. Ведь мы вырвались в эйфорию свободы из жесткого идеологического корсета. Все наше общество на протяжении жизни 4–5 поколений развивалось в затянутом корсете. Мы привыкли, что кругом враги. И вдруг в момент сокрушения памятника Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому этот корсет разрезали и скинули. Что же получилось? Ведь, поскольку человек рос в корсете, у него не сформировался позвоночник, ребра, весь организм... Остается одно – ждать, ждать, пока одно поколение сменяет другое. Старое поколение, извините, перевоспитать нельзя. Его нужно уважать, прислушиваться к нему. Но руководствоваться его высказываниями необязательно. Пройдет одно поколение, второе, и все изменится. Посмотрите, сейчас ребята уже совсем другие. Например, мои студенты – да, они пьют пиво, но большинство из них на втором курсе работают, а на третьем работают практически все.
– На ваш взгляд, реклама пива их не портит? Бегать все время «за "Клинским"», чтобы дети гоняли на досках с пивом в руке…
– Это, конечно, всеобщий наш идиотизм: или ничего, или «Беги за "Клинским"», «Ешь "Макдоналдс"»! Но во всем мире есть реклама и есть ей противопоставление. У нас противопоставления рекламе нет. Просто надо не давать детям смотреть телевизор день и ночь. У нас царит не только правовой нигилизм, но и общее отрицание правил поведения. С чего это начинается? С примера мамы, которая тащит упирающегося ребенка на красный свет, а ему в детском садике уже объяснили, что это плохо. Родители должны воспитывать ребенка, а они озлоблены и не считаются ни с чем. Конечно, мы оказались в очень сложном, промежуточном положении, когда меняются приоритеты. Те приоритеты, что были прежде, сегодня не работают, а новых общество не выдвинуло. Обычно новое должно прорасти. Но мы все время идем не эволюционным, а революционным путем. Вчера человек был атеистом, а сегодня мало того, что стал верующим, так еще выясняется, что у него прапрабабушка из дворянского рода… Посмотрите, как покупают старые портреты. Вешают их дома, говорят: это мой дедушка. Царский орден теперь получить легче, чем было до революции. Откуда это? И зачем? Мы не знаем меры, и нет установленных обществом границ.
НЕ ПЕРЕПРЫГНУТЬ ПРОПАСТЬ В ДВА ПРЫЖКА
– Может быть, сдерживанию программ телевидения помогли бы общественные советы или от них тоже исходила бы угроза перегибов?
– Я очень подозрительно отношусь ко всем общественным организациям, если они не имеют под собой какой-то идеологической или организационной основы. Что такое общественный совет? По отношению к телевидению это прежде всего возможность дорваться до эфира. Еще первый состав Госдумы пытался сделать что-то в этом роде и сразу же столкнулся с вопросом: «А как мы организуем распределение эфирного времени?» Понимаете, все общественные организации хороши, когда есть общество. Но мы живем в стране, где общества нет. Как и нет пока граждан. Общество должно прорасти, для чего необходима идея. Какая идея? Во всем мире идея чаще всего бывает религиозная. У нас же подлинной религиозности ни на грош. Кроме того, мы все Обломовы, мы все в рассуждениях: «А хорошо бы выстроить гражданское общество… и при нашем богатстве, когда в недрах булькает нефть, знаете, какое получится гражданское общество!» Мы забываем одну простую вещь: гражданское общество предполагает, что всем надо вкалывать, и не только за деньги, но и на совесть. Нельзя перепрыгнуть пропасть в два прыжка. Надо созреть для одного прыжка. И опять мы сталкиваемся с тем, что сейчас молодые уже учатся вкалывать. Придется ждать, когда они будут учить других.
НИ ЗНАНИЙ, НИ ИНТЕЛЛИГЕНТНОСТИ
– Как же готовить новые кадры тележурналистов?
– В телевидение пришло поколение, которое быстро взлетело. Но появились претензии к качеству специалистов. Все-таки предыдущее поколение медленно зрело в тени, осваивая накопленный опыт. Сегодня руководители каналов недовольны качеством пришедших журналистов, низким уровнем общих знаний, да и низким уровнем интеллигентности. Пытаемся теперь использовать опыт стариков, которых сначала выпихнули, но, слава богу, спохватились, что они далеко не глупые люди. Во всем мире творческое развитие идет по методу творческих мастерских, где есть мастер, а рядом – ученик. Телевидение рассматривалось до 1970-х годов как аттракцион. Только позже оно выросло в мощнейшее средство воспитательной работы. Можно по пальцам пересчитать людей, которые заложили основу телевидения как искусства, – Женя Гинзбург, Володя Ворошилов. Уже открыта кафедра деловой и политической журналистики при Высшей школе экономики. Нельзя готовить журналиста вообще. Сегодня нужен журналист, который понимает, что такое экономика, политика. И тут незаменим метод мастерских. Представьте себе журналиста по международной тематике. Можно его готовить с изучением всех проблем мировой политики. Или чтобы он занимался в мастерской Фарида Сейфульмулюкова, блестящего журналиста, который вместе с учеником будет проходить период его становления.
– И возможно, тогда нас избавят от сюжетов с комментаторами, которые говорят с одной интонацией на разных каналах по разным темам. Люди, работающие на телевидении, тоже это видят и должны подмечать ошибки?
– Чаще всего они ничего не смотрят. Они смотрят информацию. Это трагедия, что каналы клонированы: крадут друг у друга. Каналы работают по принципу: схватить побольше. Получается, что на одном и том же канале есть и «мыльные оперы», и умные передачи.
КАНАЛЫ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ПЛАТНЫМИ
– Как это ни печально, но даже основная информация не везде доходит до зрителя. Авторы журнала, приезжающие из Тверской области, говорят, что даже там не могут поймать Первый канал и канал «Россия», а это 130 километров от Москвы. А ведь еще в советские времена стоял вопрос о покрытии всей территории страны вещанием. Почему такое происходит?
– Да, в Твери есть такие районы. В разгул демократии там разворовали сеть кабельного распределения сигнала, все продали и пропили. Практически 94 процента территории обеспечены двумя первыми каналами. Люди не хотят работать. Я не верю в нищету и голод, если рядом есть работа, а ты не работаешь. Таких примеров тьма. В дачном поселочке, где я живу, рядом на больших дачах живут хорошо обеспеченные люди, всем нужна охрана, наемные рабочие. По соседству есть деревня. Так на дачах работают приезжие с Украины, из Молдавии, Таджикистана, а деревенские не работают, сдают в аренду помещение этим работягам и «квасят». Как изменить ситуацию? Наверное, это проблема не одной деревни, а всей страны.
– При таком хаосе и цифровое телевидение не дойдет до домов…
– Дойдет. Мы уже обсуждали на общественном совете Центрального федерального округа вопрос о развитии цифрового телевидения в Тверской области. Когда оно туда придет, то будет сто каналов. Но возникает другой вопрос: что будут показывать по этим ста каналам? Сегодня больше чем в половине районов Москвы есть возможность смотреть 60 каналов. Какие же они? Китайский, турецкий и так далее. Трудно найти отечественный канал. У нас нет контента, нечем занять каналы. Для того чтобы был контент, каналы должны быть подписными, то есть платными. У нас же люди в недоумении: «За телевидение еще и платить?» На мой взгляд, государство обязано обеспечить бесплатно любому человеку в стране Первый и Второй каналы, еще один канал информационный, один детский, спортивный, научно-познавательный и «Культуру», потому что сегодня канал «Культура» стал каналом «Искусство». Культура же шире, это научно-техническое творчество и много всего другого. Все остальные каналы должны идти за деньги. Во всем мире так, другого пути нет. Если государство все возьмет на себя, тогда, извините, вы получите только точку зрения государства. Ведь независимого телевидения не бывает.
– В какой степени участие крупных корпораций помогает качеству, влияет на зрелищность и высокую миссию телевидения? Кажется, вы входили в правление «Газпром-Медиа»…
– Я был членом совета директоров ОАО «Газпром-Медиа» два месяца в 2000 году. Как влияют газовики на ТВ? Они защищают свои корпоративные интересы. Качеству это не мешает. Во всем мире корпорации влияют путем предоставления или не предоставления рекламы. Другое дело, что у нас «Газпром» почти синоним государства. Бизнес только-только встает на ноги. Ведь весь наш отечественный бизнес, по сути дела, это капельки. Из крана лились бюджетные деньги, и капли разлетались, кто оказался ближе к крану, тот что-то и получил. Сегодня уже появились самостоятельные фирмы. Но в целом наш капитал носит еще сырьевой и спекулятивный характер, почти весь опирается на тех, у кого есть «лапа» или «крыша». Впрочем, первичное развитие капитала везде проходит одинаково. Карл Маркс, а до него еще Адам Смит описали первичное накопление капитала, которое идет по пути ростовщичества и ограбления колоний. Разве в Америке не было такого дикого капитализма, как у нас? Был. Выход? Ждать.
ТВОРЧЕСТВО НА ТВ – УДЕЛ МОЛОДЫХ
– При такой радужной перспективе с обилием каналов не мешало бы прислушаться к настроению зрителей. Рейтинг охватывает только данный момент и неизбежно отстает от меняющегося вкуса людей. Бандитские фильмы уже не привлекают, а они запущены по рейтингу…
– Действительно, на потребности общества телевидение откликается с некоторым опозданием, потому что нужно понять эти потребности, освоить, переварить и подготовить программы. Прежде у нас было общество борьбы хорошего с прекрасным, где не было автомобильных и железнодорожных катастроф. И вдруг пришла свобода. Выяснилось, что у нас есть проституция, бандиты. Все бросились писать о том, о чем нельзя было писать раньше. На этом легче сделать имя. Мы пережили смутное время. Человек оказывался в такой типичной ситуации: возвращается домой после работы на заводе, который умирает, зарплату не платят, дочка где-то шатается, подъезд загаженный. Он включает телевизор, – по идее, ему бы показать его жизнь, но он хочет сказку. И ему предлагают западный сериал – «Богатые тоже плачут». Сегодня этого наелись. И появились сериалы уже о повседневной жизни. Происходит отход от кровавых детективов к детективам-размышлениям, финансовым детективам. Конечно, медленно. Документально-телевизионное кино ближе подошло к повседневной жизни. Пройдет время, и, я убежден, появится канал, который будет заниматься не скандалами, а творчеством людей.
– Вы писали сценарии, книги, взрывали новизной идей устои на телевидении. Не хочется ли вновь окунуться в творчество?
– Нет. Во-первых, это другое время. Во-вторых, я другой. В-третьих, мое время кончилось. Я учу ремеслу, учу, как сшивать сапог. А вот модель сапога они должны придумывать сами. Время идет вперед. Было бы смешно, если бы я свою точку зрения пытался тиражировать для молодых. Вот прочитать и позвонить ребятам: «Слушай, очень интересная идея. Попробуйте что-нибудь сделать, подготовить передачу». Это тоже полезная работа. Но основное творчество должно быть сосредоточено в руках молодых.
Евгения СОЛОДОВНИКОВА
(Международный журнал "VIP-Premier")
